Россия и царский двор при Михаиле Федоровиче (1613-1645)

 Для избрания нового царя по всем городам разослали грамоты и в Москву съехались выборные люди. Все твердо решили, что России нужен царь из своих бояр, а не иноземец, и что лучше царя из рода Романовых никого не найти.   

Михаил в то время жил с матерью, инокиней Марфой, в Ипатьевском монастыре возле города Костромы. Московское посольство явилось в монастырь 13 марта 1613 г., но по просьбе Марфы говорили о делах на следующий день.  

 «Государь Михаил Федорович! Не презри моления и челобитья всяких чинов людей Московскаго государства; а ты, великая старица инока, Марфа Ивановна, благослови сына своего государя на государство... Его, государя, обрали на Московское государство российскаго царствия по изволению Всемилостиваго в Троице славимаго Бога и Пречистыя его Богородицы и всех святых, а не по его госу-дарскому хотенью... А чтоб король в Литве отцу государеву, митрополиту Филарету, какого зла не сделали, так бояре и всяких чинов люди посылают из Москвы к королю посланников и дают за отца государева, митрополита Филарета, в обмен многих польских и литовских людей».

 Через несколько дней царь выехал из Костромы и 21 марта прибыл в Ярославль, где прожил в Спасском монастыре несколько недель, а потом вся царская свита ехала в Москву очень медленно, потому что Москва была не готова принять царя и нужно было хотя бы отстроить и приготовить царские палаты: все в Кремле было разрушено поляками. Еще находясь в пути к столице, царь велел приготовить к своему приезду Золотую палату царицы Ирины Федоровны, а для матери — бывшие хоромы супруги царя Василия Шуйского. Но это оказалось невыполнимым, ему доносили, что указанные хоромы «вскоре поделати не мочно и нечем; денег в государевой казне нет и плотников мало, а палаты и хоромы все без кровель, и мостов в них, и лавок, и дверей, и окон нет, делать все наново, а леса такова, каков на ту поделку пригодится, ныне вскоре не добыть». В результате для государя пришлось отремонтировать старые царские хоромы, где раньше жил Иван Васильевич, а для царской матери — хоромы, где раньше жила царица Марфа Нагая, т. е. в Вознесенском монастыре. В Москве решили, что «великая старица» должна по чину жить в монастыре, но, как великая государыня, Марфа, живя в монастыре, была окружена многочисленными боярынями и прислужницами, как из мирянок, так и из инокинь. К ней также перешло все, что осталось в казне и из ценной одежды от прежних цариц.

 Царский трон стоял в зале, который, по описанию Олеария, представлял собой четырехугольное каменное помещение, покрытое снизу и по сторонам коврами, а сверху украшенное рисунками на библейские темы, написанными золотом и разными красками. Трон возвышался на три ступени от земли, был окружен четырьмя серебряными и позолоченными колонками, на которых покоился балдахин. По краям от балдахина стояли серебряные орлы с расправленными крыльями. Над этим троном три года работали русские и немецкие мастера. Главным мастером был житель Нюрнберга Исайя Цинкгрэф.